Черные розы для снайпера - Страница 42

Захватив тяжелые сумки, Карпелов вышел за женщинами из Центра. Он неуверенно остановился, ожидая приказания, в какую машину затащить сумки, но Ева подошла и, глядя на близкое лицо в капельках пота, предложила проводить их до вокзала.

– Как – до вокзала? Поехали на моей машине, сумки тяжелые!

– Нет-нет, – покачала головой Далила, – мы в деревню на машинах не проедем, мы всегда туда ездим своим ходом.

– Да ерунда все это, как это не проедем, я проеду!

– Карпелов, ты напрашиваешься в гости? – Ева вопросительно посмотрела на Далилу.

– Ну, напрашиваюсь, потому что мне очень надо. Мне нужно поговорить с твоей подругой, а она не хочет лежа. Я могу и в электричке, только куда деть тачку? Давай хоть до вокзала доедем на своих!

– Там машину не бросишь, а здесь есть платная стоянка. Оставим на пару дней. – Ева показала рукой на знак стоянки. – А свою машину я вообще далеко оставила.

Карпелов задумался, но Далила сказала, что с удовольствием поговорит с ним в электричке. И Карпелов примерно потащил сумки в метро, потом в электричку.

– Не нравится мне это, – бормотал он, усаживаясь. – Если случится что, как я оттуда доберусь?

– Ничего не случится, – успокаивала его Ева. – У нас там тишина и свежий воздух, тебе не захочется никуда уезжать, а у меня есть потребность в мужской силе. Надо дверь в сарае починить и накосить сена. Чур, я первая на прием к психологу. – Она раздвинула ноги Карпелова, сидевшего напротив, и вытянула между ними свои. – Это даже хорошо, что ты с нами едешь, ты меня успокаиваешь, а то я очень даже злая.

– Не надо на меня злиться! – повысила голос Далила. – Мне сегодня уже досталось!

– Ты что, привела к себе на работу Илию? – Далила молчала, отвернувшись к окну. – Ладно, я вижу, что тебе стыдно и страшно, я не буду говорить, что ты вела себя как последняя сволочь, используя ребенка, я просто ласково спрошу – ты узнала, кто она?

– Ничего я не узнала. Я занималась ею профессионально, конкретно по ее проблеме. И по этой проблеме я узнала все, что хотела.

– Кто она, Далила?!

– Она была ребенком, и я была с нею вместе ребенком, нам было по шесть лет, перестань проводить милицейский допрос! Мы… летали, ели вонючего дохлого петуха, непотрошеного, кстати! Знаешь, как воняет курица, если ее приготовить с кишками?

– Да ты!.. Ты хотя бы понимаешь, что она больше не придет к тебе! С ней такое можно было проделать только раз, и за этот противозаконный раз ты ничего не узнала?! – Ева старалась ругаться не очень громко.

– А зачем ты пришла? Зачем пришел твой майор? Это вы ее испугали! Я бы разобралась сама, я бы объяснила…

– Объяснила, да? Да она бы искалечила тебя, потому что единственное, что ей надо было после этого узнать, на кого ты работаешь! И твое непонимание было бы расценено как сигнал к пыткам!

– Девочки, – наклонился к ним Карпелов, – люди затаили дыхание и слушают вас с огромным интересом. Сказать, что вы репетируете сценку?

Через сорок пять минут они вышли из электрички в темноту. Пахло мокрой травой и цветами. Ева вздохнула, потянувшись, а Далила молча тронула ее за плечо и кивнула. Прищурившись, Ева разглядела в темном пространстве, едва подсвеченном огоньками светофоров, фигуру отстрельщика Хрустова. Он стоял в стороне от одинокого фонаря и не спешил подходить.

Ева думала пять секунд.

– Виктор Степанович, – крикнула она, – возьмите сумки, а то майор спешит домой, сейчас будет обратная электричка.

Хрустов думал пять секунд.

– А я вас уже час жду, – сказал он, подходя и стараясь держать голову опущенной вниз.

– А я останусь, – повеселел Карпелов, – дверь в сарае починю, сено косить буду. И сеанс с психологом мне обещали. И сумки не тяжелые!

Далила пошла рядом с Карпеловым впереди. Хрустов с Евой сзади. На повороте Хрустов дернул женщину за руку в высокую траву. Сцепившись, они скатились в ложбину.

– Ты что, с ума сошла, – шептал Хрустов, уткнувшись лицом в шею Евы и вдыхая запах желанной женщины.

– Я не знала, что ты здесь.

– А тебе сынок не сказал? Он нагрубил мне и подался в Москву. Подожди, полежи немного, я послушаю твое сердце. – Хрустов прижался очень крепко и пропускал сквозь себя напряженные частые толчки.

– Сбежишь? – прошептала Ева и вздохнула.

– Потом. Я очень тебя ждал. Я хочу быть с тобой. – Хрустов встал и протянул Еве руку.

Чисто выметенный двор освещался гирляндой фонариков. На большом дощатом столе стоял кувшин с цветами и керосиновая лампа, над которой мерцали мохнатыми крылышками мотыльки.

– А гостёв-то у нас, гостёв! – обрадовалась Муся, обнимая по очереди Далилу и Еву. – О, эта уже мокрая! Роса, погода будет завтра покосная.

– А где твой маленький? Ты разве не носишь его всегда на себе? – Далила пригладила выбившуюся прядку у Муси, отвела ее от лица.

– Запротестовал. Покрикивать стал. Лежит в кроватке. Его кошка замурлыкивает. А твой сыночек работяга: и дрова перенес, и картошки начистил, и с наемником загон сделал для близнецов.

– Карпелов, пошли детей смотреть! – Ева, сбрасывая на бегу пиджак и кобуру, бежала за дом, спотыкаясь в темноте. Навстречу ей, перемахнув прыжком через переплетенные ветки загона, бежала собака, взвизгивая от радости. Ева увернулась от заготовленного языка, побежала вдоль ограды, но входа не нашла, пришлось перелезать.

Близнецы спали в гамаке – сантиметров десять от земли, над ними роились звонкие комары, в траве светились разбросанные игрушки. Мальчик Сережа сосал большой палец, а девочка Ева мизинец. Пес лаял на Карпелова и скулил, ему очень хотелось к Еве, но чужака нельзя было оставлять одного. Ева встала на колени и уткнулась лицом в теплые душистые тела. Потом просунула под них руки и с трудом приподняла. «Мама!» – прошептала девочка, открыв глаза и обхватив ручками ее за шею. «Муся!» – оглядывался мальчик и тер кулачком укус на щеке, отталкиваясь. «Бака!» – сказали они хором и показали на лающего пса.